Солнечные блики, благоухание близкого от рубленой избы бездонного и безконечного ярко-зеленого с  разбросанными по нему нежно-голубыми васильками луга, превратили утреннее пробуждение в праздник, открыли что-то новое и невообразимо прекрасное. Боря открыл глаза, обратил взор на покрытый розовой скатертью овальный с резными полированными ножками стол и обмер. В огромном блюде, искрясь и переливаясь тысячами прозрачных кристалликов, плавал огромный букет белой, будоражащей обоняние сирени. На табурете, расположенном рядом со столом десятками маленьких лучистых солнышек, составляя неведомый, загадочный узор, в прозрачной «авоське» лежали, наполняя комнату настроением рождественского торжества – мандарины.  Большие ходики с нарисованными краской раскосыми глазами отмеряли часы нового дня.

— Боже мой, как быстро летит время, вот и отпуск прошел,- подумалось в какой-то сладкой полудреме. Сегодня мой день рождения. Как летит время!

А за стеной буравили пространство громкие и задорные фразы. Чаще других слышался приятно-неторопливый немного окающий и отчетливо выговаривающий каждое слово голос Раиски — племянницы Бориса – ученицы четвертого класса и оттого верховодившей другими ребятами и девочками помладше. Ей  вторил соседский парень Герка, водивший дружбу с мальчишками постарше, оттого знавший массу прибауток и поговорок и сыпавший ими словно из рога изобилия. Борис понял — дети играют в лото. Относясь к этому занятию со всей серьезностью и подражая взрослым, которые частенько коротали длинные летние вечера за простой, народной и в то же время сближающей общим интересом всех участников игрой, дети отдавались этому занятию, что называется без остатка. «Одиннадцать», — донеслось из-за стенки, и тут же Герка шумно закрыл квадратик на карте копеечной монетой, которую он взял в баночке из-под крема для обуви у отца — деревенского фотографа, применявшего эти желтые кружочки в качестве гирек при взвешивании химикатов на аптекарских весах. Затем Борис услышал: «Барабанные палочки». Познаниям игрока не было предела. Цифру девяносто он называл «дедушкой», семьдесят семь — «топориками», шестьдесят девять – туда-сюда, семь – «армянским носом», сорок четыре — «стульчиком»,  десятку — часовым, двадцать два — утятами, пятьдесят пять -перчатками, шестьдесят шесть — валенками, восемьдесят восемь — бабушкой….

…Как им хорошо теперь, — подумал Борис, а память какой-то неведомой силой перенесла на несколько десятилетий назад в то радостно-беззаботное и счастливое время, которое было, казалось, так давно и ушло в прошлое без возврата.

… Боря медленно маршировал по длинному больничному коридору, мурлыча под нос любимую строевую песню, и размышлял о предстоящей через несколько минут встрече с  милым сердцу несправедливо обманутым ими человеком. Минутная слабость, которая остановила несколько минут назад у порога этого неприметного и пугающего своей непривычностью здания ушла, покинула его трепещущее мальчишеское сердце осталась там, где и налетела, пытаясь преградить путь мальчику и изменить его благое намерение. Теперь его не могли остановить, казалось, никакие и обстоятельства. Он шел навстречу трудностям и препятствиям легко и спокойно и был рад этому обстоятельству до чрезвычайности. Груз предпринятого обмана, который все последние дни давил на плечи, словно тяжелый камень в котомке  вдруг слал легче и тело парило в воздухе. Хотя, по правде говоря, волнение от предстоящей встречи все-таки сидело где-то в уголке его сознания и время от времени подавало оттуда еле уловимые сигналы тревоги, которые, правда, быстро проходили, если на них не обращать внимания, а занимать голову мыслями о чем-то постороннем и приятном…

Он вспомнил замечательную поездку по Волге на катере. Особенно радостно было, перенесясь в недалекое прошлое, окинуть мысленным взором рубку капитана судна со множеством таких интересных приборов со стрелками и разноцветными рычажками тумблеров. Вообразить светло-коричневый отполированный многолетним прикосновением мужских рук штурвал, который он  держал, сжимая что есть силы своими, потеющими от волнения пальцами, боясь сделать неверное движение и отклониться от правильного курса. Направляя, как учил Иван Федорович, флагшток судна, словно мушку оружия, на ориентир, расположенный далеко впереди по ходу катера. Но это было в самом конце, их путешествия, подготовка, к которому началась за неделю до этого знаменательного события. На обратном пути их плавания.

Боря хорошо помнил, как дядьванин сосед Жорка из шестой квартиры рано утром нетерпеливо постучал в их дверь. Этот стук изменил привычную жизнь мальчишек до неузнаваемости.

— Вставай соня, самое интересное проспишь, раздался полушепот Бориного дружка рядом с ухом полусонного восьмилетнего товарища.

Боря не знал, что ответить, но на всякий случай кивнул головой.

А Жорик стал рассказывать подробности, которые подслушал сегодня утром, когда на скамеечке возле подъезда его отец разговаривал с новым, только переехавшим в их дом, соседом дядей Ваней.

— Наш служебный катер, говорил, улыбаясь сосед, — свободен в эти выходные. Вот я и хотел прокатить всех соседей по красавице — Волге. Семьями, с детьми, всех позвать и провести субботний день на природе…

— Это вместо новоселья, — широко улыбнулся он.

Дальше было не интересно. Разговор двух коллег по работе пошел о делах в их лесозаготовительной конторе, технике, каких-то процентовках и нарядах, бригадах и шабашниках.

А Жорка торопился поделиться услышанным с закадычным другом. Ребята «со знанием дела» обсудили новость и решили, независимо от решения родителей начать подготовку к поездке. Жорка со своим краеведческим кружком уже ходил в один паход на источник в Ундоры, куда их доставил большой и комфортабельный, как казалось мальчику «речной трамвайчик», а в просторечии «Омик». Поэтому Жорка знал, что в походе непременно нужен посох. Такая палка, на которую удобно опираться, можно использовать и во многих других случаях. Например при приготовлении пищи на костре, для разгребания углей, но а кроме того применить при необходимости как орудие для защиты от диких зверей или хулиганов.

Вот мальчики, позавтракав, вкусными блинчиками с клубничным вареньем, которые напекла бабушка Бориса и, выслушав ее «напутствия» на день грядущий, в которых каждое слово предварялось частицей «не», отправились на поиски инвентаря. Длинную, палку или ветку найти в городе, хоть и здесь, на окраине не так-то просто. Поэтому пришлось обследовать все уголки вокруг дома, заглянуть в сад соседа, пройтись по мусорной свалке, расположенной неподалеку, проверить содержимое несколько соседских сараев, которые оказались не запертыми. Наконец ребятам крупно повезло. На задворках одного дома, обнаружили спиленную, старую яблоню с прямыми длинными ветками разной толщины. Потом, оставив Борю караулить находку, Жорик сбегал за папиной ножовкой и острым сапожным дедушкиным ножом в кожаном, закрывающем лезвие чехольчике, и они принялись готовить себе необходимые атрибуты для путешествия.

Вечером все соседи собрались во дворе. Взрослые долго и детально обсуждали дядьваннино предложение, а их чада решали какие еще нужные вещи взять с собой в это манящее своей неизвестностью грядущее плавание.

— А у меня что есть, сказал сосед Женька, самый старший из всех ребят, когда выяснилось, что эта поездка пришлась по душе всем взрослым и, вынес во двор замечательный трофейный артиллерийский бинокль с цейсовскими стеклами, хранящийся в кожаном скрипучем футляре с пристегивающейся специальной крышкой на длинном кожаном же ремешке. Все начали изучать это устройство, заглядывая при этом то с одной, то с другой стороны окуляров и нюхая необычный запах, который хранил футляр прибора. Женькин сарай, расположенный на значительной удалении, было видно как на ладони, а он сам, если заглянуть с другой стороны объектива, казался маленьким лилипутиком со смешными тонкими ножками. Бинокль привез с фронта отец, и он бережно хранился в семье Гусаровых.

Решение было принято и теперь оставалось прожить еще четыре дня в ожидании этого замечательного похода, всей соседской братии по приглашению и при участии Ивана Федоровича Рубцова, а для всех кто жил в этом большом дворе, попросту дяди Вани, бывшего моряка и любимца всей окрестной детворы.

Боре казалось, что в ту ночь он вообще не спал. Мальчик раз десять вскакивал с кровати, нажимал на кнопочку ночника, сделанного в форме большого гриба, и разглядывал заведенный будильник. Потом укладывался снова, и все повторялось. Стрелки, казалось, приросли к полоскам циферблата и время остановилось. Но вот, в семь часов раздался задорный звон будильника, который, по словам бабушки, мертвого разбудит, Борис надел шорты и футболку, взял свой рюкзачок, приготовленный накануне, и они, дружной компанией пошли на трамвай, который ходит почти до самого причала.

…Это был настоящий речной катер, с рубкой, небольшой каютой, палубой и мачтой, которую венчал развевающийся на ветру треугольный флажок. С берега на нос судна вел деревянный шаткий трап, по которому ребята и взрослые при помощи и поддержке дяди Вани и капитана Егорыча взобрались на борт этого чуда речной техники.

Взрослые устроились на палубе, мальчишки, конечно же, разместились на носу судна и стали ждать заветного мгновения: запуска двигателя.

Но вот мотор издал какие-то прерывистые звуки и стал выпевать ровный ритм означающий, что все нормально и их прекрасное путешествие началось.

Прозвучала команда капитана молоденькому матросу, который, как потом выяснилось, был его сыном: «Отдать концы». Через мгновение всем ребятам показалось, что берег начал отдаляется от катера, который стоит на месте и путешествие началось. Женькин бинокль переходил из рук в руки и каждый рассматривал причал, который уменьшался прямо на глазах, и город, от которого удалялся их катер с громким названием «Громобой».

Этот день пролетел как одно мгновение: радостно и беззаботно. Взрослые и дети, объединенные дядей Ваней в одну команду, собирали грибы, удили рыбу, искали под руководством дяди останки раковин древних моллюсков — белемнитов, живших в мезозойскую эру и полностью вымерших 65 миллионов лет назад, которые в народе называли « чертовы пальцы».

Ну, а потом была общая трапеза. Из пойманной тут же рядом мелкой рыбешки, под руководством капитана,  было сварено два ведра прекрасной ухи «с дымком». Вторым блюдом стала испеченная здесь же  в крупных, оставшихся от костра углях картошка. Эти вкусные, обжигающие нетерпеливые пальцы угольно черные шарики они с мальчишками, выгрызали изнутри до кожицы, которая почему-то имела особенность пачкать руки и лицо и делать ребят чумазыми, а их родителей веселыми и улыбчивыми. Потом все пели песни, весело смеялись, купались в Волге и разговаривали. Было легко и весело.

Потом Борис вспомнил, как они захотели устроить машину, которая станет подобием настоящего грузовика и на следующий вечер их сосед принес завернутый в мешковину руль от старой полуторки. Это была замечательная баранка. Блестящий, чуть потрескавшийся черный круг соединялся тремя поперечинами с серединой, где располагалась самая важная деталь этой части автомобиля, как называли они, «бибикалка». Если нажать пальцами на выпуклую кнопку — она давит на пружину и утопает внутрь круглой втулки, отпустишь — выскакивает вверх и снова занимает первоначальное положение. Разве сложно озвучить сигнал машины? Даже у двухлетнего соседа Семки прекрасно получилось громкое и протяжное «би-би». А потом началось самое главное-строительство автомобиля. Теперешним обладателям аккумуляторных машин с горящими фарами, звуковым сигналом, рычагами и педалями и не снилась такая, сделанная своими руками кабина грузовика. Здесь все удобно и подходит по росту и размеру всем ребятам нашего двора. Прежде чем устраивать педали дядьваня заставил мальчишек сесть на принесенный им из сарая пенек и вытянуть вперед ноги. Потом взял в руки маленький острый топорик и из обрезка доски сделал три чурочки, которые примерно на треть вкопал в землю, привязал к вбитым напротив колышкам резинки и гвоздиками приколотил их к деревяшкам, имеющим ход вперед и назад. Получилось: нажмешь — педаль подается вперед, отпустишь — резинка возвращает ее в исходное положение. Ну чем не настоящие автомобильные педали. Следом появился, выструганный топором и доведенный до ума ножом и наждачной шкуркой рычаг переключения передач с блестящим пластмассовым наконечником. И другие приспособления для управления машиной. Ребята прибили к вкопанной в землю доске тумблер для включения ближнего и дальнего света, сделали в ней прорезь для ключа от замка зажигания. Даже «бардачок» был устроен из строй сумки дядьваниной жены-тети Маруси.

Сколько дней провели мальчишки за рулем этого автомобиля-вездехода! Каких только дорог не исколесили. Но лучше всех машину изображал Сашка Шкинев, у которого был громкий и не по годам басовитый голос. Он мастерски рычал изображая заводящийся на полном газу мотор, классно бибикал, когда видел помеху для движения. Ну, а уж движение машины имитировал так, что как-то соседская бабушка, ожидавшая, что ей привезут купленные дрова, выскочила из квартиры, готовая договориться с водителем о разгрузке.

Дядя Ваня ежедневно подходил к низкорослым автомобилистам и справлялся, где они были сегодня, сколько километров «намотал» их, сделанный из старого будильника спидометр, и давал советы как усовершенствовать свой автомобиль.

Однажды он принес кусок старого, видавшего виды брезента, и ребята всем двором целый вечер мастерили кабину своего «студебекера». Когда все было почти готово, дядя Ваня взял ножницы «по металлу», сделал два разреза, и у кабины появилась настоящая откидная просторная дверь.

Дни бежали, торопя один другой, ребята росли, как грибы после дождя. Каждое лето заканчивалось тем, что в конце августа дядя Ваня собирал всех мальчишек и вел к косяку двери в свою комнату. На этом лобном месте происходил обмер роста обитателей нашего двора. А потом вычисление размера прироста каждого. За несколько лет крашенный салатной краской косяк был покрыт параллельными горизонтальными линиями, которые наносились химическим карандашом, после касания приставленного к доске деревянного чертежного треугольника и кряканья дяди Вани, который информировал:« Вы, молодой человек, выросли на столько-то сантиметров». Довольные, ребята бежали домой докладывать о своем росте родителям.

Однажды  Женька Гусаров записался в теннисную секцию, и у него в руках появилась самодельная, выпиленная лобзиком из многослойной фанеры и обклеенная микропоркой ракетка. Тут же все заразились этим интересным и полезным увлечением. Но ведь главные атрибуты игры — ровный, большой теннисный стол, по которому безпрепятственно должен прыгать пластмассовый шарик. Ну и конечно — ракетка. Но стол все же важнее, ведь ракетку в случае чего может заменить дощечка, а вот стол заменить ничем нельзя.

Делегация мальчишек и примкнувших к ним девочек опять же направилась к Рубцовым. Дядя Ваня достал из небольшого шкафчика металлическую, приводящую  ребят в восторг своей тоненькой металлической измерительной  лентой, рулетку, вручил ее нашему доморощенному теннисисту и сказал: «Завтра измеришь и доложишь мне размеры стола.

Что и было выполнено на следующий же день. Зачитав дяде Ване по бумажке длину и ширину стола в секции Женьки Гусарова и услышав не очень понятные слова про авиационную фанеру  и вагонку, ребята стали ждать обещанной помощи.

Прошло недели две. И вот к воротам двора подкатил грузовик, из кабины выпрыгнул улыбающийся дядя Ваня, который произнес сакральные слова: «Принимай заказ, молодежь».

За этим последовал въезд машины во двор и разгрузка содержимого кузова. На земле оказались сбитый из тонких досок и обшитый листом многослойной фанеры ровный-преровный стол, и две подставки в виде козел, для его установки. Все мальчишки трудились, что называется, не покладая рук. И к ночи стол был установлен.

Первую партию играли в полной темноте. Женька вынес свою ракетку, Сашка Старостин взял у мамы разделочную доску, вместо сетки была установлена толстая доска, Сережка Смирнов выпросил у бабушки керосиновую лампу, освещавшую лишь небольшую часть стола, и ребята начали что есть силы лупить по шарику.

Минут через двадцать от шарика нещадно битого о сетку, доску и стол осталось два пластмассовых полукружья, но настроение праздника царило в этот летний вечер во дворе повсюду.

Но ребята не расходились.

Круг света, вырванный из темноты коптящей ламой, собрал, словно мотыльков, всю дворовую компанию.

— Ну что,- сказал Женя, — имея такой стол, стыдно играть без ракеток и сетки. Надо купить набор «Настольный теннис».

Ребята долго думали, где взять деньги. Каких только предложений не прозвучало во время этого-первого в их жизни собрания. Но, почему-то, больше всех привлекла идея Наденьки Малыгиной — девочки за которой без особого успеха ухаживали два мальчика, стараясь показать свое превосходство в том или ином роде деятельности. Вот и теперь, когда она предложила это игровое мошенничество — первыми поддержали предложение ее ухажеры.

— Ребята, а давайте эти деньги в лото выиграем, — притягательным полушепотом произнесла «королева красоты двора и его окрестностей», как называл Надю дядя Ваня.

— Мы пригласим дядю Ваню сыграть с нами, — затем девочка перешла на еще более тихий шепот и рассказала, что следует сделать, чтобы выиграть деньги у соседа. Все, затаив дыхание, слушали и перед глазами, маячил этот набор, где было все необходимое для новой игры, которой «заболели» все ребята.

Как бы сегодня хотелось, чтобы этого тихого летнего вечера никогда не было. Но, увы, Борис помнил и день, и его окончание до мельчайших подробностей и, шагая к палате дяди Вани, он не мог отделаться от этих вызывающих угрызения совести воспоминаний.

А весь план строился на пристрастии их соседа к азартным играм и беззаветной его любви к ребятам, хоть как-то восполняющей отсутствие своих собственных детей.

Подготовка началась задолго до прихода дядьвани с работы. Надя, ее воздыхатели и еще двое ребят взяли  коробку, на крышке которой было красивыми крупными буквами написано манящее слово «Лото». Разложили пузатые бочонки с цифрами и картонные карточки на скамейке и начали отбор необходимых номеров. Они собрали пять комплектов бочонков, соответствующих номерам нижних строк в карточках, уложили их на предусмотрительно прикрепленную под столом дощечку в том месте, где будет сидеть выкрикивающий номера Борис, положили сверху всех карточек те, что предназначались именно для ребят, которые будут «выигрывать» и стали ждать прихода с работы дяди Вани.

От нетерпения перехватывало дух, и сердце билось где-то в районе шеи. Но Борис и другие ребята терпеливо ждали этой важной для всех игры.

Но вот отворилась калитка и во дворе показалась фигура улыбающегося долгожданного соседа.

Влекомые своим замыслом, ребята двинулись к нему на встречу. Они заговорили все одновременно, перебивая и перекрикивая, друг друга. Наконец сосед понял, чего от него хотела эта шумная ватага, и обещал, поужинав и переодевшись, выйти и сразиться с ними в эту заманчивую игру. Тем временем Сашка Шкинев принес из дома папино блюдечко от бритвенного прибора, а все ребята запаслись мелкими монетами, чтобы делать свои ставки.

Вот и дядя Ваня. Дожевывая на ходу свой ужин, сосед сел на наш стол и игра пошла.

Память в детстве очень цепко ухватывает все, что происходит вокруг. Поэтому-то и зазвучали эти народные названия номеров, которые ребята слышали от старших. То и дело Борис выкрикивал: «дедушка», «топорик», «стульчик»,  «валенки» и другие названия цифр, вырезанных наверху и внизу бочонков. Один из них он брал из матерчатого белого мешочка, а другой, — нащупав рукой, — из-под стола, где размещались подобранные заранее номера.

Ставки возрастали, дядя Ваня даже сбегал домой за мелочью и, играя, все приговаривал свои прибаутки вроде: «зато я теперь знаю, что такое не везет, и как с этим бороться». Безжалостные ребята выигрывали и выигрывали, тогда, как их сосед только добавлял мелочь в блюдечко и, напевая, что-то себе под нос, загадочно улыбался.

Словом, игра прошла так, как и запланировали ребята. Обуреваемые охватившей их страстью, они уже в темноте сели пересчитывать полученный барыш. На набор « Настольный теннис» денег, конечно, не хватило, но, тем не менее, значительная их часть была выиграна.

Все ребята сдали выручку, ему, Борису и стали ждать удобного случая еще раз сыграть в эту игру, кроме того присовокупить к деньгам те, что удастся выпросить у родителей и тогда уже купить заветное оснащение.

А дня через два произошло непредвиденное происшествие. Семья соседей, которые  жили на втором этаже их двухэтажного восьми квартирного дома, переезжала в другой район. Была вынесена и погружена на машину вся мебель, скарб, сказаны слова прощания и пожелания счастливого пути, водитель завел двигатель и тут все услышали душераздирающий вопль. О стекло закрытого окна освобожденной квартиры билась соседская кошка Маруська, забытая в суете сборов хозяевами. Ключи же от квартиры ее бывший хозяин сдал в ЖКО своей организации, дом-то был ведомственный. А уезжая, хозяева просто защелкнули английский замок, и квартира оказалась запертой.

Что делать? И тут рядом с машиной откуда-то вынырнул дядя Ваня.

— Полундра, — скомандовал сам себе бывший моряк, и его полосатая тельняшка, которую он продолжал носить как память о своей былой службе на флоте,  замелькала среди зелени высокого карагача, который рос рядом с окном, где осталась издающая душераздирающие крики кошка. Советы соседей о том, что надо принести лестницу, он пропустил мимо ушей. И, как в молодости на мачту, стал взбираться по шершавому стволу мелколистного дерева. Когда его грузное тело отделяло от подоконника не больше полуметра и, произошел этот досадный  промах, чуть не стоившей жизни бывшему грозе морей и океанов. Дело в том, что сгоряча дядя Ваня стал взбираться вверх в домашних тапочках и когда протянул ногу вперед, чтобы наступить ей на подоконник, тапок предательски улетел на землю, а нога в носке не удержалась на металлическом подоконнике и, о ужас, освободитель Маруськи спикировал с трехметровой высоты на асфальт под окном. Раздался глухой удар тела о землю…

Врач скорой помощи осмотрел пришедшего в сознание дядю Ваню, сказал что — то на загадочном латинском языке своим помощникам и через несколько минут стонавшего смельчака уложили на носилки и отправили в больницу для оказания помощи и излечения. Вечером тетя Маруся подробно рассказала результаты осмотра соседа врачами, рентгенографии головы и других частей тела.  И передала слова медиков о том, что ее суженый в рубашке родился и очень легко отделался.

Прошла неделя. В это утро Борис проснулся раньше обычного. Вчера вечером он твердо решил исправить совершенную подлость и признаться дяде Ване в своем вероломстве. И пусть потом ребята будут презрительно отворачиваться, за потраченные выигранные деньги, а Наденька даже и не посмотрит в его сторону, но жить с таким грузом вины он больше не может. Просто не имеет права.

Он выпил чай, взял приготовленный с вечера пакет с мандаринами и зашагал в неизвестность.

— Они как хотят, а я признаюсь, — твердо решил мальчик. Так жить нельзя. Это предательство…

… Дверь, где было написано «Палата №7» отворилась, и Борис увидел кровать, на которой лежал их любимец-дядя Ваня. Он, как всегда, улыбался. И, несмотря на свою бледность, и забинтованную голову балагурил с соседями по палате. Увидев Бориса, смелость которого разом куда-то испарилось, он, приподняв руку, сделал приветственный жест и отрапортовал:

Все, мужики, ко мне посетитель, потом дораскажу эту историю.

Борис подошел к металлической, с панцирной сеткой, кровати, стоящей напротив двери, у окна и присел на принесенный каким-то мужчиной стул. Разговор никак не начинался.

Дядя Ваня взял его за руку и тихонько сказал: «Ну что, с повинной пришел». Потом погладил мальчика по голове и продолжил: « Да я сразу заметил ваш конспиративный сговор, просто виду не показывал. Вы забыли, что дядя Ваня в морской разведке служил. По носу видит, когда его обманывают».

Ты вот мне только скажи, на что вам нужны были деньги. Надеюсь не на папиросы».

Слезы предательски и непокорно покатились из карих глаз Бориса. И он, забыв все слова, которые заготовил для дяди Вани, просто уткнулся в его плечо и расплакался. Потом они ели мандарины, и Боря рассказывал, какой прекрасный набор, состоящий из двух ракеток, сетки на шарнирах и запасных шариков продается в «Спорттоварах» и как он освоил крученую подачу и даже один раз выиграл у Женьки, мастера этой игры.

А дядя Ваня как-то загадочно улыбался и говорил, что очень советует прочитать рассказ «Огурцы» Николая Носова.

Они  дружелюбно попрощались, и Борис отправился восвояси. На сердце было легко и радостно, хотелось петь строевые песни и рассказывать каждому встречному о герое-разведчике, спасителе Маруськи дяде Ване.

А на следующее утро произошло чудо. Тетя Маруся подошла к теннисному столу, где расколошматив очередной шарик, ребята обсуждали игру по-китайски или «Перышком», оценивая ее достоинства и недостатки, и достала из большой хозяйственной сумки какую-то коробку и листок с неровными, набегающими друг на друга строчками.  Она дала записку Женьке и попросила прочитать громко, чтобы слышали все ребята, сгрудившиеся вокруг.

«Ребята, говорилось в записке, никогда не думайте, что на неправде и обмане можно построить что-то в нашей жизни. Сооружение, сделанное таким путем, непременно развалится как карточный домик и не принесет никакой пользы. В вашей жизни будет много ситуаций, требующих прямоты и честности. Для того, чтобы преодолеть трудности и искушения надо быть сильным, но чтобы признать свои промахи и просчеты -мужественным. Умейте не делать подлостей и признавать свои ошибки. А признав, больше не совершать их.

Побеждать надо в честном и открытом поединке. Этому учит и игра в настольный теннис. Ваш дядя Ваня».

Комок, который подступил к горлу тогда, Борис помнит до сих пор. После завершения чтения послания, тетя Маруся отдала ребятам картонную коробку, на которой была нарисована теннисная сетка и ракетка, и сказала: «Это вам Иван Федорович в подарок прислал».

Так во дворе появился настоящий настольный теннис.

…Борис встал, оделся и отворил дверь в комнату, где играли в лото ребята. Герка перемешивал бочонки в мешочке и готовился к новой партии.

В памяти всплыл разговор с этим смышленым мальчиком в прошлое лето, когда Борис поведал ему эту историю.

Взгляд упал на кремовую тарелку в центре круглого обеденного стола, где размешались ставки ребят. Борис с замирание сердца, увидел там горку темно-красных спелых вишен. Его сердце радостно забилось в груди и, взглянув на играющих мальчишек, он понял, что сегодня и вправду самый чудесный день в его жизни, когда-то направленной верным курсом бывшим моряком дядей Ваней Рубцовым.

Михаил Щербак