Жизнь сквозь призму православия

Куда ведут улицы Самары

В преддверии великого праздника – Дня Победы в эфире звучало много прекрасных песен, написанных в прошлые годы. О войне и мире, любви к Отечеству и верности нашей огромной стране и малой родине каждого человека, ветеранах и наследниках Победы. Одна из них пришлась как раз в тему нашего разговора, который был начат в прошлом номере «Православной народной газеты».
Помните: «Пройду по Абрикосовой, сверну на Виноградную/ И на Тенистой улице я постою в тени./ Вишневые, Грушевые, Зеленые, Прохладные –/ Как будто в детство давнее ведут меня они./ И, может, на Сиреневой, а может, на Каштановой,/ А не на этих улочках, тогда на Луговой».
Вот и подумалось: в чем же секрет притягательности простых слов этой песни, написанных И. Д. Шафераном? Проверьте свои ощущения при произнесении этих слов и поймете, что все эти названия плодовых и прочих деревьев настраивают душу на определенный лад. Когда губы произносят названия даров природы, в голове рождаются теплые, солнечные образы этих, напитанных солнцем, радующих нас своим вкусом или состоянием (тень в солнечный день) словоформ.
А теперь проведем один эксперимент. Давайте заменим слова в песне на другие. Вот, например, такие: «Пройдусь по Карла Маркса я, потом еще по Ленина/ И на Дыбенки имени я постою в тени,/ А с Комсомольской улицы, а вовсе не Успения,/ На Фрунзе ноги вынесут, когда зажгут огни./ Антонова-Овсеенко иль Клары Цеткин улица,/ а также Конармейская – зовут меня они».
После окончания такой пешеходной экскурсии и погружения в тематику названий, которые запечатлевают улицы, невольно перед глазами возникают образы задумчивых идеологов и руководителей массовых убийств и истребления русских людей, а также неугомонных комиссаров в пыльных шлемах и скачущих в галоп эскадронов, оставляющих за собой кровавые следы и обездоленных людей. Так и слышится уверенная поступь с левой ноги шагающих бравых ребят, которые устремлены «грабить награбленное».
Впрочем, названия улиц можно менять в зависимости от уровня знаний о топонимике Самары каждого автора. Список пригодных для этих целей названий можно взять из дальнейшего нашего повествования.
Этим полушуточным пародийным экспериментом мы вовсе не претендуем на подрыв заслуженной в народе любви к творчеству известного поэта-песенника. Его цель совсем в другом. Мы просто хотели показать влияние семантики слов на настроение человека, их произносящего или читающего, что имеет непосредственное отношение к теме нашей публикации.
А теперь серьезно. Содержание этой публикации подсказало нам письмо читателя нашей газеты. Приводим его полностью.
«Здравствуйте, уважаемая редакция любимой мной «Православной народной газеты»! Мне понравилась статья в № 8 вашей газеты о названиях улиц нашего города под заголовком «Куда ведут улицы Самары?». У меня вот какой вопрос. Я живу в Самаре на улице Сакко и Ванцетти, моя дочь с мужем снимают квартиру на улице Мяги, а сестра проживает на улице Дыбенко. Интересно было бы узнать, в честь кого названа моя улица, а также кто такой (такая) Мяги. Про Дыбенко мы вроде бы знаем, что это революционер из ленинской когорты. А вот про двух других нет. Может быть, поможете разобраться.
С уважением,
Петр Иванович Смирнов,
пенсионер».
Для начала ответим на это письмо. Расскажем, кто такие Мяги и Сакко с Ванцетти. Только одно предварительное замечание.
Если взглянуть на их жизнь с православной точки зрения, то можно сказать, что советская эпоха – это время «пересотворения», а фактически стирания с лица Земли русского мира, русской жизни, русского человека. Наши соотечественники, нередко из вполне благополучных, образованных семей, в том числе из дворянского сословия, ожесточились против сильной, Богом установленной государственной власти, традиционных миропорядка и миропонимания. Нигилизм, духовное обнищание, и как следствие, духовное вырождение неизбежно с особенной силой приводят русского человека к противоположному духовному полюсу. Национально угасшие, они не видят в своем духоносном Отечестве ничего, кроме недостатков. Это добровольное сиротство вызывает в них нечеловеческую ненависть. Не стоит заблуждаться: кто не с Богом, тот неизбежно против Него. Жаль, что мы до сих пор не осознали этого. Так, нам не очень понятно, о какой справедливости говорят нынешние коммунисты (а они считают себя людьми православными), если они идеи Ильича знают и любят гораздо больше, чем Творца и Закон Божий…
Если мы хотим сохраниться как нация, то должны понять, что так не может продолжаться безконечно. В наши дни эпоха призывов и жертв ради «светлого будущего» сменилась временем еще большего цинизма и диктатуры вседозволенности, когда отрицаются даже ложные идеалы. Тем важнее для нас возвращение к старой доброй жизни, к святым для русского сердца именам.
А теперь выполняем просьбу автора письма. Правда, заранее приносим свои извинения нашим читателям за минуты близкого знакомства с этими «боевыми» биографиями…
Многострадальная
самарская земля
Владимир Петрович Мяги родился в эстонской семье в Петербурге. Член коммунистической партии с 1905 года. Неоднократно арестовывался. В 1914-м был выслан в Самару. Работал наборщиком в типографии. Через некоторое время стал одним из руководителей Самарской большевистской организации.
В январе 1915 года арестован и сослан на 5 лет в Иркутскую губернию. После Февральской революции вернулся в Самару. После провозглашения в Самаре Советской власти – комиссар печати. С марта 1918 года перешёл на работу в Губсовнархоз.
Когда в июне 1918 года Самару захватили белогвардейцы, был в подполье. В августе 1918 года избран председателем временного Самарского губкома РКП(б), который находился в Покровске (г. Энгельс). После освобождения Самары от белогвардейцев в октябре 1918 года стал руководителем Губсовнархоза.
В январе 1919 в качестве комиссара 4-й армии Восточного фронта выехал на фронт. 20 января 1919 года на станции Озинки был убит белогвардейцами. Похоронен в Самаре.
Имена Сакко и Ванцетти носит улица, которая проходит в Железнодорожном районе. Она названа в память об американских рабочих-революционерах, Николо Сакко (1891—1927) и Бартоломео Ванцетти (1888—1927), казненных 23 августа 1927 года. Они были итальянцами, эмигрировавшими в Америку. Николо Сакко вырос на юге Италии, участвовал в рабочем движении, подвергался арестам за участие в забастовках. Бартоломео Ванцетти являлся выходцем из Пьемонта. В США он работал на металлургическом заводе по 12 часов в сутки, жил в бараке. В 1915 г. он поднял рабочих на забастовку за повышение зарплаты, но был уволен с работы. Революция в России вызвала всплеск революционного движения во всем мире, в том числе и в США.
В 1921 году суд признал Сакко и Ванцетти виновными. Процесс проходил в Бостоне и, когда стало известно о казни революционеров, в городе было введено чрезвычайное положение. В популярном «Словаре американских биографий» вместе со статьями о президентах и писателях напечатана и статья о Сакко и Ванцетти.
А в нашем городе памятником американским революционерам стала улица, названная в их честь.
А теперь о некоторых других улицах.
«Ястребы» русской революции
Дыбенко Павел Ефимович — советский политический и военный деятель, командарм 2-го ранга (1935). Член партии с 1912 года. Расстрелян 29 июля 1938-го. Реабилитирован в 1956 году.
Родился в селе Людков Черниговской губернии в семье крестьянина. Балтийский матрос, анархист, в революционном движении с 1907 года. С 1911-го — на Балтийском флоте, один из руководителей антивоенного выступления матросов на линкоре «Император Павел I» в 1915 году. После 6-месячного заключения отправлен на фронт, затем снова арестован за антивоенную пропаганду и освобождён Февральской революцией 1917-го. Был членом Гельсингфорсского совета, с апреля 1917-го — председатель «Центробалта» (Центрального комитета Балтийского флота). Принимал активное участие в подготовке флота к Октябрьскому вооружённому восстанию.
Во время Октябрьского переворота командовал красными отрядами в Гатчине и Красном Селе, арестовывал генерала П. Н. Краснова. На II Всероссийском съезде Советов вошел в состав Совета Народных Комиссаров в качестве члена Комитета по военным и морским делам. До марта 1918-го — народный комиссар по морским делам. В годы гражданской войны и мирного строительства находился на командных должностях в Красной Армии. В феврале 1918-го командовал отрядом моряков под Нарвой, был разбит и сдал город, за что в мае 1918-го отдан под суд, но оправдан (в 50-е годы появилась легенда о его победе над немцами, связывавшая эту победу с установлением праздника День советской армии).
Летом 1918 года направлен на подпольную работу на Украине. В августе 1918-го арестован, но в октябре обменян на пленных немецких офицеров. С ноября 1918-го командир полка, бригады, группы войск, дивизии. С весны 1919-го командующий Крымской армией и нарком по военным и морским делам Крымской советской республики. В 1919-20 годах командовал соединениями под Царицыном и на Кавказе. Дыбенко становится командиром 1-й Заднепровской Украинской Советской дивизии. Дивизию составили многотысячные отряды самых известных на Украине партизанских атаманов — Никифора Григорьева и Нестора Махно. Под общим командованием Михаила Тухачевского Дыбенко во главе Сводной дивизии был одним из руководителей подавления Кронштадтского восстания (1921). Участвовал в подавлении крестьянского восстания в Тамбовской губернии.
В 1922-м восстановлен в РКП(б) с зачетом партстажа с 1912 года. Женился на Александре Коллонтай. Это стало поводом для многих шуток в руководстве РКП(б): и Дыбенко, и Коллонтай отличались крайней половой распущенностью. Окончил Военную академию (1922). Фактически все домашние задания и диплом были выполнены А. М. Коллонтай. В 1928-38 годы — командующий войсками Среднеазиатского, Приволжского и Ленинградского военных округов. Был членом РВС СССР, членом ЦИК СССР.
В 1937 году избран депутатом Верховного Совета 1-го созыва. В 1936-38 годы под руководством Дыбенко и начальника Ленинградского УНКВД Л.М. Заковского были проведены «чистки» в Ленинградском военном округе. Входил в состав Специального судебного присутствия, осудившего группу высших советских военачальников по «Делу Тухачевского» (июнь 1937 г.). Был одним из организаторов массовых репрессий в РККА и РККФ. В начале января 1938-го Дыбенко был уволен из армии и назначен наркомом лесной промышленности. 26 февраля 1938-го в Свердловске Дыбенко был арестован. На следствии подвергался жестоким избиениям и пыткам. Признал себя виновным в участии в антисоветском, троцкистском, военно-фашистском заговоре и 29 июля 1938 года приговорен к смертной казни. Дыбенко также был признан американским шпионом (пытаясь оправдаться, он заявил следствию: «Я даже американским языком не владею»), также Дыбенко обвинили в связях с Тухачевским, тем самым Тухачевским, которого он незадолго до этого отправил на расстрел. Дыбенко был расстрелян в день вынесения приговора на Бутовском полигоне. Реабилитирован в 1956 году.
Арцыбушев Василий Петрович (прозвище «Карл Маркс»), сын помещика Курской губернии, дворянин. Родился в 1854 (7?) году, окончил Орловскую военную гимназию. Был близким другом и учеником П. Заичневского, разделяя его якобинские убеждения. В 1877-м привлечен в Курске и в Петербурге. По высочайшему повелению 18 июля 1880 года сослан в Якутскую область, водворен в Верхоянске. По постановлению Особ. сов. срок определен в 3 года с 9 сент. 1881-го. В 1882 году вместе с другими шестью ссыльными пытался оттуда бежать, но неудачно. Вернулся в Россию в 1885 году, жил в Курске, с 1888-го в Орле, где в 1889-м был арестован по делу П. Заичневского. По высочайшему повелению 22 августа 1890-го сослан в Сибирь на 4 года, водворен в с. Тасееве Енисейской губернии. Находясь в ссылке, сотрудничал в «Восточном Обозрении». В 1892 году стал эволюционировать в сторону марксизма и вернулся из ссылки уже убежденным социал-демократом. В 1894 году переехал в Красноярск, затем в Енисейск, организуя кружки молодежи, в которых читал «Капитал» Маркса. В 1900-м приехал в Петербург и принял активное участие в социал-демократической работе, но вскоре, в марте 1901 года, был арестован и выслан в Саратов, откуда в т. г. переехал в Самару. В январе 1902-го участвовал в совещании искровских работников, вошел в «организацию Искры», работал на востоке. В 1903-м арестован в связи с 1 мая. Позже примкнул к большевикам. Принимал близкое участие в организации областного бюро социал-демократических организаций Поволжья. Был членом Восточного бюро ЦК. 1905 год провел в Уфе и Самаре, подвергся нападению черносотенцев, с трудом спасся. В 1907-м снова арестован и выслан на два года в Архангельскую губернию, откуда вернулся в Уфу, где продолжал партийную работу. В 1908 году выбран делегатом на Всероссийскую конференцию (большевиков) в Париже, но был арестован по дороге в Москве. В 1916 году входил в рабочую группу военно-промышленного комитета в Уфе. Умер 2 мая 1917 года от сыпного тифа.
Александр Филиппович Силин, родился в семье ремесленника, в городе Великие Луки Псковской губернии. Начал работать с 14 лет, в жестяной мастерской учеником. В 19 лет поступил слесарем в паровозное депо великолукских железнодорожных мастерских. В 1905 году Александр Силин в числе забастовщиков-железнодорожников был ранен полицейской пулей. Из мастерских он был уволен, в жандармском управлении на него, как на неблагонадежного, завели дело.
28 апреля 1920 года Силин начинает работать особо уполномоченным Совета Труда и Обороны – “для руководства всеми операциями по экстренной вывозке дров из района Самаро-Златоустовской железной дороги”. Почти одновременно с этим председатель ВЧК Ф. Э. Дзержинский назначает А. Ф. Силина начальником дорожно-транспортной чрезвычайной комиссии (ДТЧК) трех железных дорог: Самаро-Златоустовской, Троицкой и Волго-Бугульминской. 10 мая 1920 года Силин приступил к работе председателя ДТЧК. С января 1918-го Силин – председатель ревкома Московско-Виндавско-Рыбинской железной дороги.
С декабря 1918-го по июнь 1919 года Александр Филиппович был командиром и военкомом полка по охране железной дороги, а затем руководил политотделом дороги. Летом 1921 года в Бузулукском уезде, по линии железной дороги стала действовать банда Сарафанкина. На ее разгром был направлен отряд во главе с Силиным. 10 августа А. Ф. Силин погиб в бою у станции Погромное и был похоронен в сквере на Театральной площади (ныне площадь В. И. Чапаева).
Владимир Александрович
Антонов-Овсеенко, (наст. фамилия Овсеенко, партийные псевдонимы «Штык», «Никита», «Антонов», литературные – «Антон Гальский», «А. Гальский», «Антон Г.», «А. Г.»), сын офицера. Родился 9 марта 1884 года в Чернигове. По окончании в 1901-м Воронежского кадетского корпуса поступил в Николаевское инженерное училище в Петербурге, но за отказ от присяги уволен. Зимой 1901 года вошел в студенческий социал-демократический кружок в Варшаве. Весною 1902-го ушел из родительского дома, работал в Петербурге чернорабочим в порту, затем кучером. Стремясь к определенной революционной деятельности, поступил там же в юнкерское училище и повел агитацию среди юнкеров, получая вначале революционную литературу от организации эсеров, а с 1903 года связавшись с социал-демократической организацией. В 1904-м окончил училище и назначен в 40-й Колыванский пехотный полк, стоявший в Варшаве. Вел революционную работу в частях Варшавского гарнизона, основал Варшавскую военно-революционную организацию РСДРП. Весною 1905 года, назначенный к отправке на Дальний Восток, перешел на нелегальное положение и перебрался в Галицию, вскоре вернулся для руководства подготовлявшимся военным восстанием в Ново-Александрии (апрель 1905 года), после неудачи этой попытки снова уехал за границу. Заграничным центром меньшевиков, к которым он тогда принадлежал, послан в мае 1905 года в Петербург, где работал в меньшевистской военной организации и в агитационной группе. В конце июня 1905 года арестован на собрании группы матросов и солдат в Кронштадте, в октябре освобожден по амнистии.
Вошел в объединенную социал-демократическую военную организацию, избран от нее в Петербургский комитет партии, был первым редактором ее органа «Казарма». Представитель от Петербурга на Всероссийской конференции военных организаций РСДРП, собравшейся в Москве 27 марта 1906 года. Вместе со всей конференцией на первом же заседании арестован (под именем Стефана Дольницкого), в ночь на 2 апреля бежал из Сущевского арестного дома с Е. Ярославским и др. В начале июня 1906-го арестован в Севастополе при провале собрания военной организации, во время вспыхнувшего в городе среди крепостной артиллерии восстания. За оказанное при аресте вооруженное сопротивление приговорен 16 мая 1907 года выездной сессией Одесского военно-окружного суда к смертной казни (судим как неизвестный, именующий себя Кабановым). Казнь заменена 20-летней каторгой. 15 июня 1907 года вместе с двадцатью заключенными бежал во время прогулки из Севастопольской тюрьмы через пролом наружной стены, образованный взрывом с воли. После этого — в Финляндии и в Петербурге, где пытался вести работу среди матросов царской яхты «Штандарт». В 1908—09 г.г. работал в легальных рабочих организациях Москвы, организатор рабочих кооперативов и просветительных обществ, член редакции журнала союза печатников. В 1909 году арестован (под именем Антона Гука), просидел полгода. В феврале 1910-го освобожден из тюрьмы и в июне эмигрировал. Секретарь русского бюро труда в Париже. Писал изредка в русскую меньшевистскую прессу («Наша Заря», «Луч»). После объявления войны, с сентября (нов. ст.) 1914 года вместе с Д. Мануильским стал издавать в Париже интернационалистскую газету на русском языке («Голос» — «Наше Слово» — «Начало» — «Новая Эпоха»), состоял до ее прекращения в апреле 1917 года членом ее редакции. Принадлежал к левому крылу редакторов и сотрудников газеты, высказываясь за объединение всех социал-демократических интернационалистов в рядах руководимой ЦК большевистской части РСДРП. С меньшевиками формально порвал к началу 1916 года, опубликовав заявление о выходе из Парижской меньшевистской группы.
По возвращении в Россию в начале июня 1917 года вступил в партию большевиков. Работал в Гельсингфорсе в комитете партии и в совете, принимал участие в редактировании местной большевистской газеты «Волна». После июльских дней арестован, просидел месяц в «Крестах». По освобождении снова в Гельсингфорсе, редактор сменившего «Волну» «Прибоя». Ездил в сентябре 1917 года на «Демократическое совещание». После северного областного съезда Советов оставлен работать в Петрограде в качестве секретаря вновь образованного исполкома Советов Северной области. Последний вскоре слился с Военно-революционным комитетом Петроградского совета, секретарем которого также был избран Антонов-Овсеенко. 25 октября руководил захватом Зимнего дворца и арестом Временного правительства. Вошел в первый Совнарком членом комитета по военным и морским делам, с Н. Крыленко и П. Дыбенко. После отстранения М. А. Муравьева назначен командующим Петроградским военным округом, оставаясь наркомом. В декабре 1917 года выехал на юг для руководства военными операциями против Каледина, в марте 1918-го избран народным секретарем и верховным главнокомандующим всеми войсками Украинской Народной республики и до мая руководил борьбой против немецко-гайдамакского вторжения. Позже командовал 2-й и 3-й армиями и группой войск Курского направления, был членом Временного Рабоче-Крестьяского правительства Украины и командующим украинским фронтом. Со 2-й половины 1919-го по 1922 год на ответственной советской и партийной работе на местах (Витебск, Тамбов, Пермь, Самара), состоял заместителем председателя Главкомтруда, затем членом коллегии Наркомвнудел и заместителем председателя Малого Совнаркома. С осени 1922-го по февраль 1924 года начальник ПУР и член РВС Республики. С февраля 1924 года в Наркоминделе. С 1925-го по 1930 год был полпредом в Чехословакии, в Литве и в Польше.
Террорист-цареубийца
Андрей Иванович Желябов, родился в семье крепостных дворовых крестьян (брат Михаил, сёстры Александра, Мария, Ольга). Чтению Желябова обучил его дед по матери Гаврила Тимофеевич Фролов; узнав об этом, помещик Нелидов решил продолжить обучение ребёнка. В 1860 году Желябов был определён в Керченское уездное училище, позже преобразованное в классическую гимназию. В гимназии впервые познакомился с идеями социализма, прочитав книгу Н. Г. Чернышевского «Что делать?». Окончил обучение с серебряной медалью.
В 1869 году Желябов поступил на юридический факультет Новороссийского университета в Одессе. Был активным членом студенческого кружка социалистов. В 1871-м возглавил студенческие волнения, вызванные оскорбительным поведением преподавателя Богишича, за что был исключён из университета, а затем выслан из города. В следующем году Желябову отказали в восстановлении в университете. Он был вынужден зарабатывать на жизнь случайными уроками. Желябов знакомится с членами кружка «чайковцев» Ф. Волховского. В 1873 году, после женитьбы на Ольге Семёновне Яхненко, от брака с которой родился сын Андрей, Желябов переехал в Городище Киевской губернии. Здесь он познакомился с деятелями украинских революционных организаций (в том числе с членами «Громады», организации националистического толка). В том же году вернулся в Одессу, стал членом кружка Волховского. В 1874 году был арестован по делу П. Макаревича, однако затем освобождён под залог. В 1875—1877 годы — участник «хождения в народ». В 1877-м был арестован и доставлен в Петербург. Здесь, в Доме предварительного заключения, он познакомился со многими народниками, включая С. Перовскую. Участвовал в «процессе 193». 23 января 1878-го был оправдан. Затем Желябов проживал в Подольской губернии, продолжая вести пропаганду среди крестьян.
Не видя результатов пропаганды в деревне, как и многие другие народники, Желябов постепенно пришёл к убеждению в необходимости политического террора. В июне 1879 года принял участие в Липецком съезде, стал членом Исполнительного комитета новой партии. Затем Желябова приняли в члены террористической организации «Земля и воля», поэтому он смог участвовать в Воронежском съезде. После раскола «Земли и воли» стал одним из наиболее активных деятелей «Народной воли».
17 ноября 1879 года под Александровском участвовал в неудавшемся покушении на возвращавшегося из Крыма императора Александра II посредством подрыва его поезда.
В феврале 1880-го выступил как один из организаторов взрыва в Зимнем дворце, подготовленного и осуществлённого С. Халтуриным. К 1880 году стал фактическим руководителем Исполнительного комитета; одним из организаторов рабочей, студенческой и военной организации «Народной воли». Был одним из разработчиков программы рабочих членов «Народной воли».
Зимой 1880—1881 годов руководил подготовкой очередного покушения на императора. Арестован вместе с М. Тригони в меблированных комнатах г-жи Мессюро, располагавшихся на углу Невского проспекта и Караванной улицы, в № 12, 27 февраля, то есть за два дня до подготовленного им удавшегося покушения на Александра II. Потребовал приобщить себя к делу цареубийц.
Приговорён к смертной казни наряду с другими народовольцами открывшимся 26 марта Особым присутствием Правительствующего сената (первоприсутствующий сенатор Э. Я. Фукс, прокурор Н. В. Муравьёв). На суде отказался от защитника; пытался излагать свои убеждения и программу партии («…служил я делу освобождения народа. Это моё единственное занятие, которому я много лет служу всем своим существом», — заявил он при допросе).
Повешен на плацу Семёновского полка вместе с другими первомартовцами 3 (15) апреля 1881 года.
Самопризванный палач
в женском обличье
Софья Перовская, отец, Лев Николаевич Перовский — потомок графа Алексея Кирилловича Разумовского; был губернатором Петербурга, потом членом совета министерства внутренних дел. Мать — Варвара Степановна Веселовская, из небогатой, но старинной русской дворянской семьи.
1869 год — поступает на Аларчинские женские курсы, сблизилась с сёстрами А. И. и В. И. Корниловыми, создавшими там кружок самообразования.
В конце 1870 года, отвергнув требование отца прекратить знакомство с «сомнительными личностями», в 18-летнем возрасте уходит из дома. Живёт в доме Веры Корниловой, оттуда (когда отец стал искать её через полицию) уезжает в Киев. Возвращается лишь после обещания отца выдать ей паспорт, и в 1871 году добивается сертификата о получении знаний в объёме мужской гимназии.
1871 год — создаёт небольшой народнический кружок, слившийся с кружком М. А. Натансона.
В 1872 году члены обоих кружков вошли в кружок Н. В. Чайковского.
Сдаёт экзамен на диплом народной учительницы, оканчивает фельдшерские курсы.
С 1872 года участвует в «хождении в народ», работая в школах.
1873 год — в Петербурге организует конспиративную квартиру и одновременно преподаёт рабочим в Петербурге (в том числе Пётр Алексеев).
Январь 1874 года — арест, несколько месяцев в Петропавловской крепости.
1877—1878 годы — судится по «процессу 193-х», но оправдана. Участвует в неудачной вооружённой попытке освободить осуждённого товарища по кружку — И. Н. Мышкина.
Летом 1878 года вновь арестована, отправлена в ссылку в Олонецкую губернию, но по дороге, воспользовавшись тем, что охранявшие её жандармы заснули, бежит и переходит на нелегальное положение.
1879 год — участвует в Воронежском съезде «Земли и воли», пытаясь предотвратить назревавший раскол.
С осени 1879 года — член Исполнительного комитета, а затем Распорядительной комиссии «Народной воли», активный участник создания «Рабочей газеты».
В ноябре 1879 года участвует в подготовке взрыва царского поезда под Москвой. Играла роль жены путевого обходчика Сухорукова (народовольца Л. Н. Гартмана); из домика, в котором они поселились, был проведён подкоп под полотно железной дороги и заложена мина (однако взрыв произошёл после того, как царь миновал опасное место).
Весной 1880 года участвует в подготовке покушения на Александра II в Одессе.
1881 год — руководит наблюдательным отрядом, а после ареста лидера партии А. И. Желябова (гражданского мужа Перовской) возглавляет дело и доводит его до конца, лично начертив план расстановки метальщиков и взмахом белого платка подав И. И. Гриневицкому сигнал бросить бомбу.
Надеясь освободить арестованных товарищей после цареубийства, не покинула Петербург.
10 марта 1881 года опознана, арестована и предана суду. Обвинителем на нём выступил её друг детства Н. В. Муравьёв.
3 апреля 1881 года вместе с Желябовым, Н. И. Кибальчичем, Т. М. Михайловым и Н. И. Рысаковым повешена на плацу Семёновского полка.
Мы рассказали лишь о некоторые «героях», в честь которых названы улицы в Самаре. Размер газетной публикации просто не позволяет привести жизнеописания других пламенных революционеров, в честь которых названы улицы и переулки Самары. Думается, знание о том, чье имя носят улицы, на которых живут люди, поможет им понять значение этого факта.
Ведь, используя образную метафору, топонимы можно назвать зеркалом истории или даже своеобразными окнами в далекое и недавнее прошлое. Сделать, чтобы зеркало это не было кривым, чтобы окна не были покрыты идеологической копотью. Наша задача в том, чтобы через них в наш дом вливался Свет Истины, а не мрак предвзятости и амбиций канувшего в прошлое политического режима, который провозглашал победу проклятьем заклейменного мира. О том, как практически ее решать, мы поговорим в следующей публикации.
Михаил Щербак, главный редактор «Православной народной газеты»