Учебник жизни-православие
Можно говорить очень много слов о том как научиться прощать, прочитать горы книг на этот счет, знать теоретически все тонкости болезни под названием гордыня и все же до конца своих дней так и не научится быть милосердным и благодарить Господа, если тебя обидели, не принимать это как урок, тренировку в освоении одной из главных заповедей христианина: любви к ближнему. И только деятельная православная жизнь способна изменить нашу жизнь, помочь побороть недуг души под названием себялюбие, осложнение его гордость и стадию, когда процесс принимает характер, требующий уже вмешательства «Хирурга», который назвается гордынею.
Именно церковная жизнь, руководит которой Господь, способна научить, вытренеровать наше смирение, терпение, вытравить из души по капле себялюбие научить прощать. Оставим в стороне литургическую жизнь в храме и поговорим о другой стороне православия- жизни приходской. Именно общение с братьями и сестрами во Христе научает нас быть смиренным, не возноситься над другими и, главное, пониманию своего недостоинства и малой значимости для Господа, несмотря даже на самое высокое самомнение.
Приведу только один пример. Было это лет двадцать назад. В один из моих первых приходов в православный храм. Заканчивалась осень, на улице было уже морозно и поэтому приходилось надевать теплую верхнюю одежду. Вот и я, собираясь ко всенощной надел кожаную на меху куртку и все остальное, чтобы не замерзнуть. Народу в эту субботу, предшествующую какому-то празднику, совпадающему с воскресным днем, в храме было много. Я стоял справа от центра и изнывал от жары, т.к. справа размещался большой подсвечник с десятками горящий свеч. Слева от меня стояла старушка с палочкой, в бардовом платочке. С самого начала я чем-то не приглянулся этой ревнивице православия с большим стажем и опытом. Сначала она остранила меня в сторону и достаточно больно надавила на ногу своей палкой, когда, пропуская пробирающегося к регистратуре человека, я сделал движение в ее сторону и чуть стеснил мою соседку, потом передал свечку так, что случайно помешал ей перекреститься, затем мне понадобилось достать носовой платок, чтобы вытереть пот, а бабушке показалось, что я хочу чихнуть и она(как я тогда считал) испугалась, что не дай Бог, на нее попадет какая – нибудь нехорошая бактерия. Потом она стала требовать, чтобы я снял свою куртку, потому что от нее пахнет селедкой. Словом соседка попалась та еще. Моя гордость стала вскипать и проситься наружу. К счастью через некоторое время началось елеопомазание. Я прошел вперед, а потом встал на другое место. После окончания службы я отстоял долгую очередь на Исповедь, покаялся в каких-то своих грехах и облегченный от их бремени стал собираться домой. Было уже поздно, темно. Я подошел к храмовой иконе «Избавительница от бед» и, желая приложиться к образу, заметил в углу храма эту бабушку.
-А я, милый, тебя жду. Сказала она как-то необычно миролюбиво, после своих предыдущих «шипений» перед моим ухом.
-Тебя как зовут,- продолжила бабушка, скажи, я в памянник хочу записать. Назвался. И тут произошло то, чего я, скажу честно, от нее не ожидал. Бабушка оперлась одной рукой на палочку, а другой на деревянную скамейку и с большим трудом, кряхтя и постанывая, опустилась на колени. Через мгновение ее лоб коснулся грязного церковного пола. Подняв голову, осенив себя крестом и, взглянув на меня своими подслеповатыми, но чистыми, и главное, добрыми глазами, бабушка произнесла: « Прости меня Михаил неразумную овцу заблудшую грешную Марию. Не могу я без прощения твоего домой уйти.
Я не знал что делать. Вся обида на непонимание, слишком строгое отношение к себе- новичку в храме, ущемленное самолюбие ушли безвозвратно куда-то очень далеко и к горлу подкатил комок из удивления, умиления и благодарности за такое отношение ко мне недостойному, размышлявшему незадолго перед этим о том, чтобы…даже вспоминать не хочется. К глазам подступили слезы и тихая радость и даже любовь к этой немощной телом, но такой чистой душой бабушке заполнила сердце.
После этого случая мы стали друзьями. Приходя на службу, я всегда знал: возле входа в храм меня ждет Баба Маша. И не просто ждет. В ее котомке обязательно находилось что-нибудь вкусненькое, чем она одаривала меня. В начале это немного смущало. Тем более, что я в скорости стал помощником настоятеля и от этого было как-то неловко на глазах у других брать у этой явно не богатой старушки то баночку домашнего варенья, то испеченный пирожок, то фрукты, привезенные с дачи. То крашенное яичко или куличик. И всегда я слышал одну фразу:
«Прости меня Михаил, Христа ради, старую и неразумную». И было безполезно объяснять, что я ее давно простил, что не держу никакой обиды, что наоборот понял свое недостоинство и то, что тоже был виноват в том, что мешал ей молиться. Можно же было снять куртку и положить ее рядом на лавку, но я этого не сделал.
Шли дни, месяцы, годы. Церковная жизнь в приходе, ( а время, когда произошел описываемый случай совпало с ее началом, когда под храм отдали полуразрушенный, заброшенный хлебный магазин) постепенно налаживалась. И вместе с этим сближались, лучше узнавали друг друга люди.
Однажды Баба-Маша не пришла на службу. Не было ее и на следующий день — в воскресенье. А через день кто-то сказал, что она умерла.
Днем в субботу в центре храма, на ту самую скамью, возле которой мтарушка просила у меня прощения, поставили гроб. В нем лежала прихожанка нашего храма, новопреставленная раба Божия Мария. Я подошел Меня поразила радость и свет, которые исходили от ее лица, каким-то неземным покоем и умиротворение было пронзано все вокруг этого уже безжизненного тела, но душа моей сестры во Христе была жива и, чувствовалось, радовалась своему скорому приходу в тихую гавань вечного беззаботного и мирного пребывания.
После того как весь приход едиными устами пропел « Сосвятыми упокой…и собравшихся благословил священник – ко мне подошла одна прихожанка. Она была соседкой новопреставнленной. Такая же немощная старушка протянула мне небольшую книжечку и завернутую в тряпицу небольшую иконку. Я развернул, увидел лик и вспомнил, что завтра день Моего ангела, изображение которого и взирало на меня с этой стринной, закопченной и пахнувшей ладаном иконки. Взял книжечку, Открыл там, где была вставлена закладки. И увидел среди имен, о которых следует молиться о здравии, эту сделанную нетвердой старческой рукой, с прыгающими буквами, непохожую на другие более короткие, запись: «не забыть о несправедливо обиженном мной Михаиле»,
Прошло много лет, но и сегодня у меня трепетно хранить эта потрепанная, закапанная воском книжица — лучший учебник и пособие по прощению обид ближним.
И таких случаев в жизни каждого православного человека, думается, было немало. Они отражают суть православия — жизнь богослужебную, И тут надо сказать, что весь годовой круг церковного православного богослужения построенного таким образом, чтобы помочь нам победить духовное заболевание под названием обидчивость. С одной стороны воспитать в себе смирение и сокрушение о собственных грехах а с другой — научить примиряться с другими, просить у них прощения. Вспомним служащего священника, который во время Литургии склоняет голову и просит прощения у всех собравшихся, то же делает и диакон. Обратите внимание, что многие перед тем как приступить к Таинству Исповеди поворачиваются и, поклонившись говорят всем собравшимся:«Простите меня люди добрые» или просто смиренно склоняют голову. А чувство нашего недостоинства и ничтожности, когда подходим к Святой Чаше, где после Претворения нам преподают Плоть и Кровь Христовы. Я уж не говорю о православном Прощеном Воскресении перед Великим Постом. Любой православный человек помнит щемящее чувство светлой печали и наоборот грустной радости от этой службы говорения каждому знакомому и незнакомому «Простите меня Христа ради». И ответа «Бог простит, а я прощаю». Разве этот ежегодный экзамен на звание «Православный человек» не способен научить прощать обиду, воспитать смирение. А посты разве не научают нас властвовать собой, своим телом и неразрывно связанной с ней душой. Н и конечно каждый церковный праздник — тоже урок жизни, помогающий понять истинную цену вещей и явления, научающий «Делать жизнь с кого».
Ну а пример смирения, который мы ежедневно получаем от священнослужителей. Я часто вспоминаю такой случай. Однажды в храм приехал, гостивший в нашем городе у своей духовной дочери, известный стрец Санаксарского монастыря схиигумен Питирим. А до службы, которая начинается в восемь утра оставалось еще полтора часа. Вошел в храм, приложился к иконам, сел на скамью в зале для молящихся в уголочке, смиренно склонил голову и стал ждать настоятеля. Когда его пригласили пройти в алтарь, сесть в комнате для переоблачения священников в удобное кресло этот духоносный батюшка поднял очи, посмотрел добрыми прополаскивающими все вокруг безкрайней любовью глазами и чуть слышно, словно боясь нарушить тишину в храме, произнес: «Как же я могу без благословения вашего отца-настоятеля сделать это. Я здесь гость»
Думается, лучше и не скажешь. Вот когда мы с вами, братья и сестры, почувствем себя гостями в этой земной жизни и поймем кто в доме хозяин – тогда и научимся прощать и не обижаться. Это трудно, иногда очень болезненно, но именно в исконной для нашей страны Православной традиции и есть ключ к тому, чтобы стать тем последним, которым Спасителем предначертано быть первыми.
Михаил Щербак