Живым напоминанием о страданиях Христовых явился Царь Николай во дни своих испытаний. Почти все приближенные его оставили и, как друзья Иова, обвиняли его в несовершенных преступлениях. Толпы, еще недавно его приветствовавшие, теперь поносили его. «Распни его», — слышалось всюду. А друзья молчали «страха ради иудейского». Царь сохранял крепость духа и все переносил с беззлобием и всепрощением. Этим он прославился на весь мир еще больше, чем славными деяниями своего царствования. Отличаясь с детства благочестием, Государь старался в жизни подражать святому Иову и Святителю Николаю. «Я родился в день Иова многострадального, и мне предназначено страдать», — говорил он еще задолго до скорбных дней. Государь до дна выпил чашу своих страданий. Но кто со Христом страдает — с Ним и прославится. На Государе сияет венец страстотерпца, последовавшего с крестом своим за Сыном Божиим.
Слово Святителя Иоанна Сан-Францисского на убиение Царя-Мученика Николая II.
Царская семья сознавала приближение смерти. В те дни Великая Княжна Татьяна в одной из своих книг подчеркнула строки: «Верующие в Господа Иисуса Христа шли на смерть, как на праздник, становясь перед неизбежной смертью, сохраняли то же самое дивное спокойствие духа, которое не оставляло их ни на минуту. Они шли спокойно навстречу смерти потому, что надеялись вступить в иную, духовную жизнь, открывающуюся для человека за гробом».
Известно, что в воскресенье 14 июля, за три дня до мученической кончины, по просьбе Государя в доме разрешили совершить богослужение. В этот день впервые никто из Царственных узников не пел во время службы, они молились молча. По чину службы положено в определенном месте прочесть молитву об умерших «со святыми упокой». Вместо прочтения дьякон на этот раз запел молитву. Несколько смущенный отступлением от устава, стал петь и священник. Царская семья опустилась на колени. Так они подготовились к смерти, приняв погребальное напутствие.
Мы не будем напоминать вам о страшных последних минутах жизни Святых страстотерпцев. Каждому православному сердцу воспоминание о них приносит острую боль и слезы. Царственных мучеников убили жестоко, хладнокровно, чрезвычайно дерзко, как будто падший ангел бросил вызов самому Богу. Произошла страшная трагедия не только в истории Церкви и России — это трагедия всего мира. Митрополит Анастасий (Грибановский) писал: «Убийство оставленного всеми беззащитного русского монарха, вместе с супругой и юными детьми, будет всегда стоять тяжелым укором перед совестью всего мира. Мы верим, что настанет время, когда человечество поймет, наконец, что наши Царственные страстотерпцы и все, кто последовал по их пути, будучи умерщвлены за свидетельство Правды Божией, принесли себя в жертву очищения за грехи всего современного мира, погрязшего во лжи и неправде и нуждающегося в искуплении. С тех пор, как пал Императорский престол в России, равновесие поколебалось повсюду». По Промыслу Божию Царственные страстотерпцы были взяты из земной жизни все вместе, в награду за безграничную взаимную любовь, которая крепко связала их в одно нераздельное целое.
Но — о чудо, вслед за скорбью и теснотою в сердце от мысли о совершенном безумном дьявольском преступлении в наши сердца приходит Пасха, ведь Святые мученики после убиения мгновенно присоединились к своему Создателю. Смерть! где твое жало? ад! где твоя победа? И уже с глубокой теплотой в сердце воспринимаются слова Великой княжны Ольги, которая писала из заточения: «Отец просит передать всем тем, кто ему остался предан, и тем, на кого они могут иметь влияние, чтобы они не мстили за него — он всех простил и за всех молится, и чтобы помнили, что то зло, которое сейчас в мире, будет еще сильнее, но что не зло победит зло, а только любовь».
Вскоре после революции у митрополита Московского Макария было видение Государя, стоящего рядом со Христом. Спаситель сказал Царю: «Видишь, в моих руках две чаши — вот эта, горькая, для твоего народа, а другая, сладкая, — для тебя». Царь упал на колени и долго молил Господа дать ему выпить горькую чашу вместо его народа. Спаситель вынул из горькой чаши раскаленный уголь и положил Государю в руку. Николай Александрович начал перекладывать уголь с ладони на ладонь и в то же время телом просветлялся, пока не стал, как светлый дух… И вновь увидел святитель Макарий Царя среди множества народа. Своими руками он раздавал ему манну. Незримый голос в это время произнес: «Государь взял вину русского народа на себя; русский народ прощен».
«…Счастье, блаженство наше заключается в соблюдении нами Слова Божия, в воспитании в наших детях заветов Господних. Эту истину твердо помнили наши предки. Правда, и они, как все люди, отступали от учения Его, но умели искренно сознавать, что это грех, и умели в этом каяться. А вот мы, к скорби и стыду нашему, дожили до такого времени, когда явное нарушение заповедей Божиих уже не только не признается грехом, но оправдывается как нечто законное. Так, на днях совершилось ужасное дело: расстрелян бывший Государь Николай Александрович, по постановлению Уральского областного Совета рабочих и солдатских депутатов, и высшее наше правительство — Исполнительный комитет — одобрил это и признал законным. Но наша христианская совесть, руководствуясь Словом Божиим, не может согласиться с этим. Мы должны, повинуясь учению Слова Божия, осудить это дело, иначе кровь расстрелянного падет и на нас, а не только на тех, кто совершил его. Не будем здесь оценивать и судить дела бывшего Государя: безпристрастный суд над Ним принадлежит истории, а Он теперь предстоит перед нелицеприятным судом Божиим, но мы знаем, что Он, отрекаясь от Престола, делал это, имея в виду благо России и из любви к ней. Он мог бы после отречения найти себе безопасность и сравнительно спокойную жизнь за границей, но не сделал этого, желая страдать вместе с Россией. Он ничего не предпринял для улучшения своего положения, безропотно покорился судьбе… И вдруг Он приговаривается к расстрелу где-то в глубине России, небольшой кучкой людей не за какую-то вину, а за то только, что Его будто бы кто-то хотел похитить. Приказ этот приводят в исполнение, и это деяние, уже после расстрела, — одобряется высшей властью. Наша совесть примириться с этим не может, мы должны во всеуслышание заявить об этом, как христиане, как сыны Церкви. Пусть за это называют нас контрреволюционерами, пусть заточат в тюрьму, пусть нас расстреливают. Мы готовы все это претерпеть в уповании, что и к нам будут отнесены слова Спасителя нашего: «Блаженны слышащие Слово Божие и хранящие Его»!..»
Святитель Тихон, Патриарх Московский и всея Руси, Москва. Казанский собор, 21 июля 1918 г., праздник Казанской иконы Божией Матери.
Подготовил Александр Морозов